«Окна в Россию. Шедевры семи поколений». И у нас – Доброе утро всем! Начинаем «Музейные палаты». И у нас сегодня выставочный сегодня Даниил Проскурин, директор по маркетингу компании «Ингосстрах». Здравствуйте, Даниил!

Д.Проскурин― Доброе утро!

С.Бунтман― Это не последняя передача, которая у нас есть с «Ингосстрахом», потому что очень большой проект идет. И, начиная 11-го числа, вы будете слушать небольшие сюжеты о проектах каждую субботу.

И у нас в гостях Надежда Степанова, арт-директор Института русского реалистического искусства ИРРИ. Надежда, здравствуйте!

Н.Степанова― Здравствуйте!

С.Бунтман― Мы сегодня поговорим и о проекте и о части проекта. Мы вам зададим вопросы, и вы получите билеты всевозможные. Но будете получать их не у нас. Один – в электронном виде, а другой – мы договоримся – прямо в «реалистическом искусстве», прямо среди него и будете получать. Вот так мы с вами сделаем.

Давайте начнем с Даниила. «Ингосстрах», который вкладывается в выставочные проекты вместе с Институтом реалистического искусства – зачем это «Ингосстраху»?

Д.Проскурин― Поводом стал год нашего юбилея. Мы, конечно, думали о том, как отпраздновать это событие. И решили от традиционного формата, когда все в основном принимают подарки, отойти и сделать подарок всей большой стране. Поскольку с искусством и с культурой нас связывают долгие связи не только коммерческие, поскольку мы страховщики крупнейших русских музеев, но и долгие партнерские связи, мы решили воспользоваться нашим сотрудничеством и с помощью наших друзей, прежде всего, друзей из Института реалистического искусства и касается Третьяковской галереи, сделать проект, с которым мы могли бы проехать по всей стране, показать, по сути дела, глазами наших художников через полотна разных лет, как менялась страна через поколения. И в этом заключалась и заключается идея нашего проекта, который мы в год юбилея решили подарить стране.

С.Бунтман― Это что, одна и та же композиция, которая ездит по городам или как это делается?

Д.Проскурин― В этом как раз особенная, уникальная составляющая проекта. Несмотря на то, что он объединен одним названием, каждая выставка сама по себе уникальна. Она уникальна как по составу работ, так и по формату экспозиции. И здесь, конечно, огромная заслуга Надежды Степановой, потому что она, будучи арт-директором Института русского реалистического искусства, является и художественном куратором, лидером нашего проекта. Благодаря ей, мы имеем ту художественную ценность, которая уже оценена по достоинству многими. И Надя об этом сама расскажет. Но я, пользуясь случаем, еще раз хотел бы сказать ей огромное спасибо за это.

Так вот, каждая экспозиция уникальна. Они представлены как в классическом формате обычных экспозиций, так и в мультимедийном формате.

С.Бунтман― Но и то и то или или – или?

Д.Проскурин― В том-то и дело, что сначала было отдельно. А мы только вернулись из Екатеринбурга, где эти форматы оказались соединены вместе, очень гармонично дополняя друг друга.

С.Бунтман― А где – для наших слушателей – в Екатеринбурге, где проходит?

Н.Степанова― Ельцин Центр – центральная точка.

Д.Проскурин― И, как я уже сказал, каждая выставка, она уникальна по составу работ. И состоит не только из произведений, собранных из коллекций ИРРИ или Третьяковской галереи; она дополняется еще и работами местных музеев для того, чтобы выстроить определенную концепцию и показать, в том числе, особенности региона, художников ,живописцев из этого региона. Так было в Нижнем Новгороде, в Екатеринбурге. Здесь, наверное, Наде нужно дать слово, она подробней скажет.

С.Бунтман― Да, расскажите, как это происходит, ну, а потом мы посмотрим.

Н.Степанова― Мы начинали в Калининграде.

С.Бунтман― Вы с запада на восток движетесь?

Н.Степанова― Да, это огромное путешествие: 6 городов и 6 замечательных выставок. Мы начинали в Калининграде с коллекции только Института русского реалистического искусства, потому что там были сжатые сроки, это две границы, это такой, очень тяжелый проект для нас.

А затем переместились в Сочи. И понятно, что там таких жестких музейных условий, которые требуем мы, Третьяковская галерея, — там их просто нет. И мы сделали, тем не менее, мультимедийный спектакль. Он пользовался большим успехом. Но это не такое элементарное слайд-шоу, как многие, возможно, многие привыкли. Мы сделали совершенно особенный сценарий, подобрали хорошую музыку и оживили полотна и из нашего собрания и собрания Третьяковской галереи.

Потом мы переехали в Нижний Новгород. И там была выставка Художественного музея в самом центре города, в сердце города – Кремле. И участвовали не только наши работы и Третьяковки, но и нижегородского музея.

И вот буквально вчера мы открылись в Екатеринбурге. И там история продолжилась еще более интересно, потому что там участвовало еще три уральских музея. Это Пермская картинная галерея, это Музей изобразительных искусств Нижнего Тагила и Екатеринбурга. И там были выдвинуты совершенно шикарные вещи, то есть такие имена, как Игорь Грабарь, Петров-Водкин, Александр Лабас.

Каждый раз разная площадка, и мы каждый раз выстраиваем новую архитектуру и заново это подаем. То есть где-то мы показываем по жанрам, где-то мы показываем работы по хронологии. Это каждый раз под одним названием, но совершенно инклюзивная выставка.

С.Бунтман― Где как делать – вы из чего исходите? Понятно, в Сочи это было связано с логистикой особенной, еще недостаточно. В Калининграде было связано с границами, с доставкой. В Екатеринбурге – три музея получается. Нижний Новгород – плюс собственный музей. И вот каждый раз из того, что у вас есть в распоряжении и что вы ходите показать, как вы определяете, какова будет выставка?

Н.Степанова― На самом деле, у нас один критерий – чтобы она была классной. Для Екатеринбурга мы снимали с постоянно экспозиции работы, понимая, что тут нам вообще нет шансов промахнуться или недоделать. Наоборот усиливаем, усиливаем каждый раз состав, потому что для нас этот проект очень важный. В Екатеринбурге довольно избалованная публика в плане концертов и театров. И, естественно, мы хотим определенный уровень держать.

Если говорить о дальнейшем нашем путешествии, — в Красноярске мы покажем нас, Третьякову и местный музей. Это тоже одна из главных площадок города — это Художественный музей. И во Владивостоке мы будем выступать только Третьяковкой в Приморской галерее – это тоже главная точка.

Мы отбираем лучшие вещи вместе с нашим куратором прекраснейшим Ольгой Полянской из Третьяковской галереи. Это не просто там: Ой, это так далеко, наверное, нужно что-то взять из запасников. Нет, даже с постоянно экспозиции мы везем вещи.

С.Бунтман― Нет, этот проект очень большой. Вообще, я скажу, что, конечно, музей, выставки и те, кто им помогает, мне кажется, с осознанием 100-летия революции работают лучше всех. Вот сейчас, сколько я сижу в «Музейный палатах», идет лучше всего от музеев, архивов, выставок осознание всего, что мы за 100 лет пережили.

Н.Степанова― Ну, это правильная тема — то, что мы занимаемся. Институт русского реалистического искусства — это самая большая частная институция Москвы, как минимум. И государственная Третьяковская галерея – это русское советское искусство XX века. Я говорю о Третьяковской галерее на Крымском валу. Это недооцененное искусство. Нам его предстоит заново открывать. И мы этим большим турне с «Ингосстрахом», нашими прекрасными партнерами уже многолетними, этим самым функцию выполняем – чтобы люди узнали об этих художниках, о том, что это не только был соцреализм, условно – и новые имена…

С.Бунтман― А с другой стороны, не только выплеснувшийся авангард, который мощнейший, как в 10-е, 20-е годы, потом забытый, ушедший несколько в подполье. Что есть целый огромный поток искусства, который существует, и официально и неофициально, и от самих художников, и есть очень много замечательных имен и работ.

Д.Проскурин― Здесь очень показательна, мне кажется, как раз выставка в Екатеринбурге, в которой, как Надя сказала, у нас выстроены залы в хронологическом порядке. И там в реальном виде наши зрители, наши гости могут пройти такое путешествие от дореволюционных до послевоенных времен периода оттепели глазами наших художников, как раз тех имен, которая Надя называла, увидеть, как менялась страна.

Здесь еще важно отметить одну особенность нашего проекта — она в названии зафиксирована – как мы подбираем работы. «Окна в Россию» — это не просто слова, стоящие в название. С одной стороны, такая форма воплощения, с другой стороны, метафора. Потому что многие работы у нас, действительно, содержат окно или вид из окна, или окно, интегрированное в картину. Но где-то, действительно, окно является таким символом в искусстве как взгляд на мир, как что-то открывающее и показывающее нам как меняется какой-то сюжет, какое-то историческое событие. Поэтому это тоже часть проекта очень важная, поэтому по этому принципу подбираются, в том числе, работы нашей экспозиции.

С.Бунтман― Давайте сейчас сделаем такую интермедию. И первый вопрос у нас чей будет?

Д.Проскурин― Мы решили привязать наш вопрос немножко к страхованию в искусстве, потому что такая тема, связанная с нашей профессиональной деятельностью. Так вот, в 2002 году «Ингосстрах» выплатил рекордную сумму за повреждение произведения искусства, которое отправлялось на выставку из России в США. Уголок картины, который пострадал при перевозке, обошелся более чем 1 миллион, а точнее в 1,2 миллиона долларов.

Вопрос: чья же картина могла так дорого стоить, и что это было за произведение.

С.Бунтман― Хорошо. Напишите: +7 985 970 45 45. И когда победителю позвоним, вы же получите электронные…

Д.Проскурин― Да, но я должен, во-первых, закончить вопрос, потому что есть варианты ответов. Если это не давать вариантов, это будет намного сложнее, сократит аудиторию.

С.Бунтман― Вы не знаете наших слушателей.

Д.Проскурин― Тогда не давать вариантов?

С.Бунтман― Нет, дайте.

Д.Проскурин― Хорошо. У нас три варианта ответа, что же это была за картина: «Девочка с персиками» Валентина Серова из Третьяковки. «Девушка со свечой» Зинаиды Серебряковой из Русского музея, либо же «Портрет пожилой женщины» Рембрандта из Пушкинского – вот три варианта.

Соответственно, победитель – тот, кто первый правильно ответит на этот вопрос, получит два билета на одну из составных частей нашего проекта.

Мы, конечно, не моги обойти две столицы в рамах нашего проекта. Но здесь у нас будет подготовлено специальное мероприятие, к сожалению, для достаточно ограниченного круга лиц, попасть туда будет сложно. Мы сделаем музыкальный мультимедийный художественный спектакль, который состоится в Москве в день нашего рождения, конкретно 16 ноября, и через два дня в Питере в главном театре нашей Северной столицы Михайловском.

Н.Степанова― Это очень красивая история: симфонический оркестр, солисты…

С.Бунтман― Сейчас Мариинка с Александринкой заточат зуб кошмарный…

Д.Проскурин― Он не могут затачивать зуб, потому что Михайловский единственный, кто согласился и выделил нам дату до конца года. Это было тоже очень непросто.

Так вот, мы дарим два билета в Москву на это мероприятие, которое состоится 16 ноября. Пришлем их в электронном виде. Если очень захочется, мы сможем их физически передать в нашем офисе, они существуют и в физической форме, конечно.

С.Бунтман― Вы уже присылаете у нас. Все варранты ответов уже перебрали. Иногда варианты ответов даже уводят: А может быть, я что-то не знаю? Это хорошо, значит, у нас уже правильный вариант есть. И потом нам принесут имя победителя.

Мы продолжим. Я не понимаю… «А еще работы некоторых из этих художников реально приобрести можно?» Это другая совершенно история.

Н.Степанова― Нет-нет, это музейная история, мы не продаем ничего.

С.Бунтман― Музей никогда ничего не отдаст. Вот Даниил объявит правильный ответ, а я объявлю победителей.

Д.Проскурин― Правильным ответом является Рембрандт, конечно.

С.Бунтман― То, что первое прислали, даже до вариантов у нас прислали.

Д.Проскурин― До вариантов?

С.Бунтман― Да.

Н.Степанова― Это сотрудники «Ингосстраха» сидят, слушают.

С.Бунтман― Есть секретные сотрудники на местах. Нет, слушатели у нас на раз — на раз дают правильные ответы, потому что всегда найдется кто-то… И первым ответил Александр и окончание телефона — 2102. Когда, Александр, вам позвонят, вы оставьте свой е-мейл нашим референтам, мы все передадим, и вам пришлют электронный билет.

Д.Проскурин― Поздравляем, Александр.

Н.Степанова― Готовьте смокинг.

С.Бунтман― Там смокинг нужен?

Н.Степанова― Ой, там очень красиво будет всё… black tie.

С.Бунтман― Black tie – это смокинг с черной бабочкой.

Д.Проскурин― Мы еще дополним, я думаю, наш приз. К моменту проведения мероприятия у нас уже будет готов каталог нашего проекта всего. И, я думаю, это будет тоже хорошим дополнением к нашему подарку.

С.Бунтман― А как сделать каталог всего проекта? Это же безумие.

Д.Проскурин― Надя, как сделать то, что мы делаем.

Н.Степанова― Это почти 400… это, на самом деле, сложно, конечно. Обычно такие проекты готовятся лет, наверное, 5 или 8. К нам приезжала в гости в музей очень известный европейский куратор Наталья Маррей недавно, и она рассказывала о выставке, которую она готовила для Королевской академии в Лондоне под названием «Революция», где были выставлены лучшие работы из Третьяковки, Русского музея – это довольно огромный и звонкий проект был. Она сказала, что она готовила его 8 лет. Мои девчонки, которые были на лекции, похихикали: «8 лет?!»

С момента как бы загрузки идеи до первой выставки прошло два месяца.

Д.Проскурин― Мы начали в мае. В мае мы определили – а 19 июля в Калининграде первая выставка открылась.

С.Бунтман― Причем, Калининград, действительно, вести через границы… Ведь самолет…

Н.Степанова― Да, самолетом доставляли и поэтому мы были немножко ограничены по формату работ, потому что не все на борт влезает. А каталог огромный, практически 400 страниц. Мы включили все произведения, которые участвовали во всех городах.

С.Бунтман― Все?

Н.Степанова― Да, да. У нас было почти 200 работ на 6 городов, получилось. И мы не просто печатаем изображение. И это касается выставок тоже. Мы их сопровождаем рассказом, большими статьями научными. Если говорить о самих выставках, это не только каталог, но еще образовательная программа. Сейчас нам присылают фотографии из Екатеринбурга. Наш куратор Настя Серебреникова уже ведет там мастер-классы для детей. А также будут лекции и экскурсии. И готовим мы, готовят специалисты Третьяковской галереи, готовят местные специалисты. То есть это очень такая большая образовательная история.

С.Бунтман― По-моему, это поразительно, что сейчас уже без такого окружения самой выставки вообще ничего не проходит.

Н.Степанова― Мне кажется, это правильно. То есть это не просто с гвоздя снял одну картину и повесил, а все-таки какие-то новые смыслы подаются.

С.Бунтман― Или что-то повесил рядом в одном помещении. Ну да, это совершенно другое. Также и каталог перестал быть самым каталогом в каком-то своем простейшем…

Н.Степанова― Ну, такая отчетная картинка, инвентарь.

С.Бунтман― Хотя это ценно было само по себе. Когда я смотрю сейчас каталоги выставок, которые сохранились – просто каталоги — это, конечно, воспоминания такие… сразу всё видишь. И это, конечно, очень ценно. Но сейчас это становится самоценной книгой и дает еще по-другому, не так, как выставка. Это очень важно, когда ты у себя смотришь.

Пишут: «Был однажды на сборной выставке Шишкина, где записывал названия картин в блокнот, – это по вашему департаменту, по страхованию, — когда подошел к одному из полотен с ручкой в руке, служительница забеспокоилась, подумав, что я хочу дополнить Шишкина».

Н.Степанова― Это, на самом деле, страшное дело и мы дико признательны и рады нашей дружбе с «Ингосстрахом», потому что весь музей, естественно, застраховать невозможно, а все знают ужасные случаи там с «Данаей» в Русском музее. От этого не убережешься.

С.Бунтман― И классический древний случай, когда изрезали Репина. Чего только не делали.

Н.Степанова― В Лондоне делали выставку – вот они выдумщики – «Покалеченные полотна».

С.Бунтман― Сразу давайте с этого начнем, с маленькой скобочки, с упоминания через пять минут, потому что у нас новости сейчас пойдет.

НОВОСТИ

С.Бунтман― Мы продолжаем и сегодня выставочный проект «Ингосстраха» «Окна в Россию. Шедевры семи поколений». И от «Ингосстраха» у нас сегодня – Даниил Проскурин, директор по маркетингу, и от Института русского реалистического искусства – Надежда Степанова, арт-директор.

Мы продолжаем. Вы начали маленький рассказ о том, что были выставлены произведения искалеченные.

Н.Степанова― Это довольно забавно, что приходили люди, перевешивали их вверх тормашками, и, соответственно, лондонские кураторы повторили всю эту историю: дорисовывали, обливали, переставляли в витражах какие-то вещи. Но эта выставка, она была чем интересна: вот приходишь и понимаешь, насколько бесценные вещи в музее, и насколько надо заставлять себя ходить, смотреть, и пока не насмотришься не выходить из музея, потому что всякое может случиться.

С.Бунтман― Всякое может случиться. Как с ужасом мы читали в свое время о землетрясении, когда в Ассизи было и фрески джоттовские, которые были…

Н.Степанова― Да, но это невосполнимые такие…

С.Бунтман― Абсолютно невосполнимые. Это вот, как мы видели когда-то у Феллини «Рома», когда метро строят – и пропадают, пропадают древние росписи. Это совершенно жуткие кадры.

Но страхование, вообще, произведений искусства — это ведь очень непростое дело, хотя ему уже очень много лет.

Д.Проскурин― Это непростое дело, ему, действительно, уже много лет, я бы сказал, много веков. Но честно скажу, называть это бизнесом сложно. Это, скорее, такая часть социальной функции, которую выполняют страховые компании, потому что размер той же страховой премии является не таким значительным, а выплаты в случае наступления какого-то события даже того примера как Рембрандта, они как бы покрывают все потенциальные сборы.

Поэтому мы выступаем здесь санитарами леса в какой-то степени. Никто даже не ставит и у нас нет даже в бизнес-стратегии задач зарабатывать на это деньги. Мы это делаем именно как часть для сохранения нашего российского и не только культурного наследия. Это очень важная функция, я считаю, которую выполняют страховщики. Мы здесь играем не последнюю роль.

С.Бунтман― Всегда меня вопрос интересовал такой: насколько страховые компании следят за тем, чтобы те же самые музеи, выставки, когда делали, соблюдали меры безопасности?

Н.Степанова― Конечно. Вот мы общаемся напрямую со специалистом из отдела страхования культурных ценностей — Мирко прекрасный, — он знает все музеи, он везде был. Он тщательно проверяет, что называется в нашем обиходе справка состояния залов НРЗБ международный документ, где указано, когда травили мышей, сколько охраны, какой воздух. Это обязательный документ. Без него невозможно ни одну работу ни вывезти, ни принять. Собственно, поэтому в Сочи не смогли бы это реализовать абсолютно.

И мы со своей стороны как кураторы проекта очень требовательно подходим к подбору площадок. Понятно, что в эти сроки было нелегко договориться с выдающимися музеями. Но, действительно, те музеи, которые принимали абсолютно и мировые шедевры, у них всё в порядке и с охраной, у них не спят хранители. У них прекрасный климат, прекрасное освещение. Естественно, все очень трепетно к этому относятся.

Специалисты «Ингосстраха», конечно же, в курсе и они дружат с музеями.

С.Бунтман― Да, потому что, конечно, бывают такие вещи, которые представить нельзя. Как мне Ольга Свиблова рассказывала, как иногда присылают работы из отдаленных мест, которые хранились неизвестно как.

Н.Степанова― На валах, в плесени. Можно заразить всю коллекцию.

С.Бунтман― Там еще всякие маленькие зверюшки, которые едят именно эмульсионный слой.

Н.Степанова― Ой, это у Хачатурова была смешная заметка про «мушиный засид» и «мышиный угрыз». Это, действительно, когда описывают состояние работы, есть такие два термина – что муха посидела или мышь погрызла. В Эрмитаже вот кошки охраняют произведения.

С.Бунтман― Кошки, да. Это знаменитые эрмитажные кошки. Они не менее знаменитые, чем римские.

Н.Степанова― Абсолютно.

С.Бунтман― Я бы хотел по сути… Сейчас передо мной Александр Лабас… Кстати, давайте зададим вопрос слушателям. Там немножко по другому. Мы договоримся, когда вы оставите свой телефон, как вы получите приз. Что будет призом у нас?

Н.Степанова― Небольшая прелюдия. У нас в Екатеринбурге в выставке участвуют три шикарных и разных музеев произведения Александра Лабаса. Это основатель сообщества художественного Ост. Он один из самых экспонируемых художников русских на Западе. Совершенно уникальный у него подход к живописи, к колористике.

А параллельно с этим мы открыли у себя в Институте реалистического русского искусства к 100-летию Революции выставку персональную Лабаса, его цикл «Октябрь». Сейчас специалисты называют одной из лучших выставок в принципе этого года революционных. Нам это лестно, и мы с ними согласны.

С.Бунтман― Не стали протестовать.

Н.Степанова― Нет, нет. Мы издали шикарный каталог. Собственно, победитель получит каталог, получит два билета на посещение выставки постоянно экспозиции, и получит планер тоже не следующий год, симпатичная книжечка с произведением Лабаса на обложке.

Вопрос читаю, потому что это цитата, собственно, из воспоминаний художника: «Ни в какой школе, ни в какой академии ну учили художника, как надо писать эти чувства ощущения преодоления пространства с большой скорости, какими красками их писать, как управлять. Меня это увлекло, и я искал способы, как это все выразить». О каком состоянии писал художник Александр Лабас? У меня есть подсказки, но вот, нужны ли они?

С.Бунтман― Давайте попробуем.

Н.Степанова― Разговор шел о полете в космос. О полете в самолете или о полете во сне.

С.Бунтман― Полет: в космос, на самолете или во сне – три полета вам предлагаем. +7 985 970 45 45.

Вот смотрите, цикл «Октябрь» — цикл ли это, собственно, Лабаса или это то, что можно понять как цикл?

Н.Степанова― Нет, он сам составлял. На самом деле, история интереснейшая. В 18-м году ему было 17 лет. Он был студентом Строгановского императорского училища. Когда узнал о революции, он был в Москве, он не был в Петрограде. Он бегал по улицам, выискивал эти лица. Он видел всю эту кровавую драму, которая разворачивалась на улицах. Она была, по-моему, даже страшней, чем в Петербурге.

И эта тема настолько его задела и волновала, что он возвращался к ней. Он не сразу начал писать работы, посвященные революции. Они отстоялись. Он пришел к этой теме в 20-е, 30-е годы и возвращался до самой смерти.

Вот мы привезли на выставку работу 68-го года, если мне память не изменяет, из Костромского музея, она где-то экспонировалась. Он написал сам себя на фоне работы из цикла «Октябрь», созданной в 28-м году. То есть такая была придумка: его воспоминания, отраженные в его хитром портрете.

И я читала его воспоминания, я читала прекрасную книжку Натальи Семеновой из цикла ЖЗЛ. Сильно эта тема его тревожила, как никого другого. И возможно, с этим событий началось его увлечение скоростью, стремительностью. Если вы придете, посмотрите на выставку, вы всё это оцените, увидите, о чем я говорю. Потому что у него там классные метафоры НРЗБ. Всё закрутилось, завертелось.

С.Бунтман― И вроде такая, которую мы видели – вот сидящие на паровозе матросы и солдаты всё, — и там самое интересное не эта многофигурная группа, и интересно абсолютнейшее движение выворачивающего состава, совершенно невероятное…

Н.Степанова― А я ни у одного другого такой скорости не нашла. Вот сейчас, действительно, два часа лететь – приезжай в Екатеринбург. Там представлена работа из частного собрания, из собрания племянницы художника Ольги Бескиной-Лабас – работа «Едут». Мы ее уже возили в рамках нашей другой выставки в Рим, тоже при поддержке «Ингосстраха», кстати. Как он экспериментировал. Он размывал то, что происходит… Там такой вагон изображен, у него нет стенок. Мы видим людей, но вот вагон совсем такой, абрисом. И вокруг такие размытые семафоры, елочки, вот это всё. Ни у кого такого не видела, правда.

С.Бунтман― Здесь очень много 29-го года работ. Вот 29-й какой-то очень важный год для осознания, судя по таким вещам…

Н.Степанова― Да, 10 лет прошло, прежде чем он начал возвращаться.

С.Бунтман― У нас два победителя замечательные, которые абсолютно правильно ответили, что полет в самолете.

Н.Степанова― Верно.

С.Бунтман― И это Кирилл – 3355, и Марина – 7354. И тогда объясним, как и где можно получить, собственно, призы.

Н.Степанова― И вот по поводу этих самолетных историй, он был одним из первых художников, который гражданским самолетом рейс первый пассажирский – Лабас его первым опробовал и, к сожалению, попал в авиакатастрофу. Он летел из Москвы в Харьков. Они попали в болото. Но все выжили, как-то все благополучно закончилось. И, в принципе, я бы, например, на его месте, прекратила, завязала бы с этим. Он, наоборот, влюбился в скорость, и не прекращал. Полеты на самолете были одним из главных его удовольствий.

С.Бунтман― Хорошо, что он потом не пытался испытывать «Максим Горький», когда была катастрофа. Вот смотрите, 32-й год. На маневрах… он с противогазами работает очень много. У него, вообще, лицо в противогазе для него такое…

Н.Степанова― У него брат был военным, и был впоследствии репрессирован. И он сам на западной границе служил, и вообще, для него революция началась с совсем детских воспоминаний о войне все-таки 905-го года, и сам он служил. Потом, Первая мировая война была самая страшная, потому что там впервые было использовано это химическое оружие. И уже дальше люди как раз начали использовать противогазы.

А к нам пришел некий посетитель, увидел работу в противогазе военного работы Лабаса. Он говорит: «А посмотрите: он как бы уже мертвый, вот эти глазницы, вот эту труба, который как бы такой позвоночник просвечивающий…». Жуткое дело, вообще.

С.Бунтман― Лабас это увидел очень здорово. А вот здесь на маневрах, когда держит тело, — это абсолютно…это ведь «Менелай с телом Патрокла», совершенно.

Н.Степанова― Да, да, абсолютно.

С.Бунтман― Здесь и фигура, и динамика всей фигуры.

Н.Степанова― Классическое образование.

С.Бунтман― И вот это увидеть сразу в этой фигуре или, наоборот, подумать, как это будет выглядеть…

Н.Степанова― Непонятно, что документальней. Мы же взяли у Ольги Львовны Свибловой, о которой вы упоминали, большой пул фотографий…

С.Бунтман― Да. Здесь есть часть как раз фотографий и фотохроника. Фотохроника Октября. Кстати, мне очень нравится, как сейчас разные музеи, в частности, в октябрьских своих выставках к 100-летию Революции работают плюс еще и с документальным материалом.

Н.Степанова― Начали открывать архивы все-таки.

С.Бунтман― Третьяковка тоже дает вот этот блеск искусства, четыре разных каталога с разными обложками. Но на последней обложке вот этот самый хвост, который стоит за хлебом. Это очень так сразу – бу-бух! – на землю.

Да, конечно, здесь… Я не могу, когда про мух вспомнили, я был абсолютно уверен, что кто-нибудь из слушателей трактирщика Паливца обязательно вспомнит, которого посадили за то, что портрет государя-императора Франца Иосифа у него обсидели мухи в «Швейке». Знаменитая история. Но, понимаете, я не думаю, что высокой ценности был портрет, висел в трактире «У Чаши».

Кстати, Александр 1950, который нам написал из Уфы, мы говорили о разных картинах Рембрандта и о разных повреждениях, так что у нас, конечно, одна — из Русского, другая — из Пушкинского.

Н.Степанова― В Эрмитаже «Даная» как раз. Это разные работы. Ее кислотой облили.

С.Бунтман― Так что всё здесь у нас было корректно.

Ну вот, замечательный проект, который вы очень быстро сделали и без ущерба для качества, насколько я понял.

Н.Степанова― Вот Даниил получает сейчас, мне кажется, после Екатеринбурга тоже новую волну партнерских откликов людей, довольно далеких от искусства даже.

Д.Проскурин― У нас по нарастающей, по синусоиде идущей только вверх, я бы сказал…

С.Бунтман― Интересно. Сейчас все учителя математики…

Д.Проскурин― Они, наверное, не слушают…

С.Бунтман― Еще как слушают.

Д.Проскурин― Понятное дело, что с учетом сроков подготовка проекта, она набирает обороты. Каждая следующая выставка происходит на качественно новом уровне. И, действительно, идем по нарастающей. Количество отзывов и от клиентов, которые мы собираем, и от партнеров, оно невероятное.

И из Екатеринбурга мы получили самый массовый, наверное, отклик благодарственный практически, который выражается и в письменном и в устном виде. И по составу работа и по архитектуре экспозиций, и по мультимедиа формату, который всем нравится, все-таки, и более взрослому поколению, которое зачастую более ревностно к этому относится.

То есть мы слышали такие комментарии вначале, даже у нас был такой казус небольшой, когда мы только презентовали проект в Калининграде. Мы рассказывали, что поедем по всей стране, что в таких-то городах будут такие-то выставки. В Екатеринбург мы обещали привести только мультимедиа – и сразу же одна из журналисток, сказала: «Ну вот, везде картины как картины, а нам мультики везут».

То есть проект рождался и модернизировался еще и по ходу его реализации. Потому что, пообщавшись в том числе, и с министром культуры Екатеринбурга, она очень активно говорила нам про очень требовательную публику, и благодаря стараниям Нади и ее команды удалось дополнить это. Пообщавшись с Ельцин Центром мы совместили несовместимое: два в одном. То есть живые полотна с фокусом на 20-й век и мультимедиа фантазию, которая от «Девочки с персиками» Серова и дальше, используя таки шедевры, которые можно только в Москве увидеть, как «Вихрь» Малявина или «Купание красного коня» Петрова-Водкина – всё это тоже там. Выстроена определенная хронология, которая позволяет прожить более длинный период.

С.Бунтман― Это очень здорово.

Н.Степанова― О рекордах можем вам еще доложить. В Нижнем Новгороде у нас закрылась выставка. 21 тысяча 600 пришло.

С.Бунтман― «Синусоида, идущая только вверх, называется логарифм». Я знаю, в чем дело…

Н.Степанова― В эти выходные Ельцин Центр ждет больше тысячи тоже человек. Это прекрасно. Что важно, не экономьте на билетах, мы за вас сэкономим в другом месте. Вход на все выставки во всех шести городах бесплатный. Что важное не сказали.

С.Бунтман― Вот так, друзья!

Н.Степанова― Поэтому и лекции бесплатные и мастер-классы бесплатные. Единственное, что вот Илья Шепеловских из Ельцин Центра сказал, что уже треть всего нашего этого счастья расписано, поэтому нужно заходить на сайт 70.ingos.ru, записывайтесь обязательно.

С.Бунтман― Спасибо, Надежда, спасибо друзья! И вот мы сегодня так закрываем «Музейные палаты». Я напомню, что с «Ингосстрахом» с 11 числа у нас будет сюжеты и вообще не последняя встреча с Институтом русского реалистического искусства тоже. Спасибо!

Н.Степанова― Спасибо!

Источник: https://echo.msk.ru/programs/museum/2081452-echo/